Предыдущая заметка Pirxа напомнила о моем вопросе (прошу не обращать внимания на немного наивный сумбур формы), заданном за два месяца до смерти БНС.
...верите ли Вы в наступление так называемого «полного коммунизма» – когда будут стерты национальные границы, этносов не будет как таковых, деньги выйдут из употребления, отойдет в прошлое вещизм, накопительство, труд будет творчеством, а не рутиной. Автоматизация зайдет настолько далеко, что люди будут только операторами на производстве? Есть также другой сценарий – антиутопичный, описанный Хантингтоном – жесткое разделение и антагонизм по цивилизационному признаку. ...наступит ли эра всеобщего благоденствия, равности и справедливости, альтруизма и гармонии (как в «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова) или же человечество будет всегда разделено национально и социально? Перенесутся ли эти различия в космос? Сможет ли глобализация и вестернизация (а значит, определенная унификация) после распространения капитализма на весь земной шар (сейчас есть такие места, где люди живут по сути в палеолите) подготовить почву для всемирного коммунизма? Или корпорации в будущем будут вместо стран третьего мира эксплуатировать пояс астероидов, вместо азиатов и латиноамериканцев – жителей колонизированных планет?
Николай
— 09/29/12 18:23:13 MSK
Я много раз отвечал на подобные вопросы. Не хочется повторяться. Если коротко: наиболее вероятное будущее человечества – Общество Потребления, описанное в «Хищных вещах века» и наблюдаемое сейчас «простым глазом» на территории трети современных государств. Курс на такое Общество, видимо, совпадает с той самой «равнодействующей миллионов воль», которая определяет ход истории и управляется Законом Халявы, – стремлением человеческой особи получать максимум благ ценой минимума усилий. Общество, которое Вы называете коммунизмом, а мы – Миром Полудня, может возникнуть лишь при одном чрезвычайно важном условии: будет сформулирована и внедрена Высокая Система Воспитания, способная формировать Человека Воспитанного, – личность, главным наслаждением которой в жизни станет успешный творческий труд. Мир Полудня теоретически возможен. Люди названного типа – не есть что-то фантастическое, они жили среди нас всегда, а сегодня очень часто объединены в творческие группы, решающие серьезные задачи, – это островки Светлого Будущего, и дело теперь за малым: научиться увеличивать число таких людей и число таких «островков», пока они не сольются в единый континент. А вот это, как раз, представляется маловероятным. Ни Высокая Система Воспитания, ни Человек Воспитанный никому сегодня не нужны, – ни каким-либо социальным группам, ни партиям, ни религиям. Всех вполне удовлетворяет нынешний Человек Умелый, Потребляющий.
Особенностью творчества братьев Стругацких есть наличие мира «Полудня», однако отсутствие собственно утопического центрального романа с подробным описанием социальной жизни землян будущего. Некоторые отрывочные сведения можно найти в произведениях «Предполуденного цикла». Так, в «Стране багровых туч» (1959) упоминается Союз Советских Коммунистических Республик, а в «Стажерах» (1962) говорится о наличии рыночной экономики в США, но без монополий и крупных фирм. В «Хищных вещах века» (1965) описываются мещанские типажи в курортном приморском городке явно западного типа. Из всего этого следует, что Стругацкие в «Передполуденном цикле» описывают еще островную утопию, «коммунизм в отдельно взятой стране».
Заглавной, и, наверное, наиболее оптимистической вещью в творчестве Стругацких есть сборник «Полдень, ХХІІ век» (1967), давший название авторской утопической модели. Рассуждений о социальном устройстве немного, рассказы состоят в основном из диалогов и бытовых сценок; данный сборник можно назвать утопией лишь условно.
Итак, что мы здесь видим? В двух главах дан очерк настоящей коммунистической утопии. Ничего по-настоящему особенного (очень малый объем, где бы могло развернуться авторское воображение), но под формальные каноны попадает. Самое главное, что бы можно было выделить из этих текстов, это то, что там есть разъяснения перехода от «социализма в отдельной стране» к планетарному коммунизму. Из того, что Председателем Президиума Экономического Совета Мира стал последний Секретарь ЦК Коммунистической Партии Союза Советских Коммунистических Республик можно сделать вывод, что условный СССР будущего в ХХІІ веке просто «мирно врос» в планетарный социум. На планете воцарился коммунизм. Ну и весь набор к этому: небывалое развитие техники, появление новых материалов, развитие космической отрасли (здесь братья немного перебрали – вряд ли межгалактические полеты будут возможны даже через 200 лет), продление жизни, трудовой энтузиазм и т.п. Интересно, что, судя по упоминанию о существовании в XXI веке вещизма, накопления благ, не все было так гладко в построении нового общества.
Все это показывается через типичный для таких произведений прием — два космонавта вернулись из космического путешествия, но через эйнштейновские временные эффекты застают на Земле своих потомков-правнуков.
Оказывается, существуют еще любители фантастики (в том числе и советской), которые не читали в детстве ранних произведений Стругацких. В этом есть как очевидный минус (объяснять не надо), так и не менее очевидный плюс, поскольку во взрослом возрасте все воспринимается более критично, да и читается вдумчивее.
Итак, «Стажёры». Если говорить в целом, повесть является примером гуманистической фантастики. В строках и между ними читается безграничный оптимизм, вера в лучшее в человеке, в его творческие возможности, моральное величие.
Сюжет? Сюжет, по моему мнению, здесь второстепенен. То есть он, конечно, есть. Динамики, однако, не так много. События на международном ракетодроме где-то в Средней Азии, базе смерть-планетчиков, промышленном предприятии какой-то западной фирмы в поясе астероидов служат скорее декорациями для показа человеческих отношений, характерных для нового общества. Несколько выбивается из общей канвы сюжетная линия на Марсе, а также окончание повести (драматические события на сатурнианской орбите), где от размеренного, неспешного темпа произведения осуществляется переход к своеобразному «экшну». Именно в этих двух эпизодах братья расставляют свои характерные недомолвки, загадки, которые так и не были раскрыты — осталось непонятным, кто строил старую базу на Марсе и почему марсианские пиявки с таким упорством нападали на людей, невыясненной также осталась природа объектов явно искусственного происхождения внутри колец Сатурна.
Главные герои прописаны хорошо, складывается впечатление, что это реальные, живые люди со своими особенностями, привычками и характерами. Сдержанный, выносливый Алексей Быков, Владимир Юрковский, который стал генеральным инспектором Международного управления космическими сообщениями (МУКСа), спокойный Михаил Крутиков, Григорий Дауге, отлетавший свое... Интересно было наблюдать, как Стругацкие изобразили старение своих героев, ведь в «Стране багровых туч» все эти персонажи были в расцвете сил. Несмотря на общий мажорный настрой повестей, в обоих произведениях часть главных героев погибает. Причем описано это все так, что поневоле вздрагиваешь от того, как авторы решили «убрать» персонажей, к которым читатель уже успел привыкнуть. Правда, трагический для Юрковского финал уже предчувствовался с какого-то момента — не тот характер, не тот типаж (ну не сидел бы он на пенсии с удочкой у пруда ни при каких условиях)... Здесь еще можно отметить, что к группе персонажей, переходящих из повести в повесть, в «Стажёрах» присоединяется Юра Бородин, вакуум-сварщик, отставший от группы добровольцев, полетевших на Рею, спутник Сатурна. Из всех действующих лиц это единственный представитель рабочего класса, до того персонажами выступали специалисты среднего звена, техническая интеллигенция. Ну и, конечно же, как не вспомнить инженера Ивана Жилина, настоящего человека, который никогда не откажет в откровенном разговоре и всегда придет на помощь, добродушного великана, любителя клетчатых рубашек с закатанными рукавами, в котором угадывается сам Аркадий Стругацкий.
О мире повести. Мир Полудня тут содержит некоторые противоречия. Стругацкие оставили какие-то островки капитализма — отдельные страны (очевидно, прежде всего, США), живущие по-старому. Логикой повести, возможно, это и было оправдано (ради противопоставления двух типов людей), однако коммунизм может быть только глобальной планетарной системой, иначе это обычный фаланстер, коммуна, временный проект, обреченный на вырождение. Вызывает также вопрос тот факт, что на Западе странным образом исчезли крупные корпорации и монополии, а остались лишь небольшие фирмы. Непонятно, каковы политические взаимоотношения «старого» и «нового» миров. Гротескно выглядят дружинники с красными повязками, которые на фоне неоновой рекламы и шумных баров приводят в чувства нетрезвых посетителей, а также советский чиновник, следящий за соблюдением трудового законодательства на американской горнодобывающей фирме, владельца которой, в конце концов, арестовывают за злоупотребления.
В плюсы романа я бы поставил проблематику. Очень хорошо обыгрывается тема мещанства, обывательщины. Стругацкие справедливо отмечают, что люди, подсаженные на потребительство, на примитивные жизненные «предпочтения» — вкусно поесть, посмотреть неприхотливое шоу, купить очередную не очень нужную мелочь чтобы выглядеть «не хуже» соседа, существуют в каждом современном обществе. Они есть на Западе, присутствуют они и в мире Полудня (читай — в СССР). Но в последнем, как отмечается в повести, их гораздо меньше и они уже отходят в прошлое. Здесь следует отметить, что в начале 1960-х братья были идеалистами. Советская и постсоветская действительность породила, пожалуй, не меньшее, чем на Западе количество обывателей, людей, исповедовавших «колбасную философию». Да, это тоже мещане, но мещане особого толка.
Интересно было читать диалог Дауге со своей бывшей женой, которая упорно цеплялась за прежнюю молодость, мужские взгляды, и жизнь ради себя, и которую дети мира Полдня за это могли высмеять — настолько это было вызывающе-неприличным в том мире. Примечательно, что для современных детей в своей массе жить ради себя и не обращать внимание на других как раз норма...
Мещан типа бармена Джойса сложно убеждать в чем-то, такие люди примитивные мелочи возносят на высоту смысла жизни. Желание из раба превратиться в господина также является показательным. Но свет в конце тоннеля, все же, есть, это показывает окончание эпизода с событиями на горнодобывающей фирме. Появляется надежда на постепенное изменение психологии потенциального хозяйчика.
...Ну а стажерами являются не только такие «кадеты» как Юра Бородин. Все мы стажируемся на звание быть человеком независимо от возраста. В течение всей жизни...
О классике и классиках писать всегда сложно. Особенно, когда чувствуешь, что сам недостаточно погружен в тему. Поэтому сегодняшняя рецензия-отзыв не будет традиционной, а скорее будет попыткой сформировать некоторые мысли по поводу.
Начну с того, что с творчеством Стругацких у меня как-то «исторически не сложилось». В 1990-х, в годы детства и юности, читалось все подряд, что прямо или косвенно относилось к жанру научной фантастики. Помню, как после «Часа Быка» созрела такая юношеская мысль — почти вся советская фантастика — сплошное морализаторство, заидеологизированность и вообще, довольно скучное чтиво. Зато англо-американская нф — это настоящая, увлекательная литература, где есть приключения, космические бои, герои не заморачиваются над всевозможными «мелочами» и еще множество всего, а главное — нету скучных лекций на морально-этические темы. Впоследствии, в уже взрослом возрасте, пришло понимание того, что эти детские выводы, мягко говоря, были поверхностными. Но тогда, в поисках «легкой и увлекательной фантастики» был перелопачен почти весь фонд местной библиотеки, покупались многочисленные сборники и все это глоталось, глоталось, глоталось... Конечно, было прочитано кое-что и из советских авторов. Вспоминаются имена Александра Тесленко, Кира Булычева, Ивана Ефремова ... Стругацких среди этих фантастов не было.
Заинтересовавшись в начале 2010-х темой коммунистического видения будущего, концепций «светлого завтра», к автору этих строк пришло понимание того, что данный концепт, очевидно, наиболее полно представлен в творчестве именно советских писателей. Оно и понятно, на такого рода литературу в СССР существовал кроме властного заказа, еще и общественный запрос. Особенно это касается периода 1950-х — 1960-х, когда казалось, светлое будущее вот-вот, уже недалеко; тут и спутник запустили, и человек в космосе побывал...
В 2012 году на сайте братьев Стругацких была функция задать вопрос Борису Натанович Стругацкому в режиме офлайн. Конечно, я воспользовался в сентябре того года возможностью спросить сокровенное у известного фантаста. И да, вопрос касался светлого будущего. Ответ появился через некоторое время, но какой... Поразило то, что Борис Натанович не верил в построение будущего, в котором хочется жить, «традиционным способом», в его ответе вообще чувствовалось разочарование в самой природе людской. Мол, человека можно только воспитать... А через месяц Борис Натанович умер.
Такой холодный душ затем был усилен информацией о некоторых, скажем так, различиях в мировоззрении братьев-фантастов. Ведь грустно, когда писатель в конце жизни перестает верить в созданный им же мир Полудня.
К этому добавлю то, что все-таки ознакомился тогда с заглавной вещью мира Полудня — сборником «Полдень. ХХІІ век». Здесь Стругацкие выступили антиподами Ефремова. Если у Ивана Антоновича люди коммунистического общества — это полубоги, холодные, правильные, непогрешимые существа, то в «Полдне» можно увидеть обычных людей, разве что в необычных ситуациях будущего. То ли аудиоформат был виной, то ли короткие размеры рассказов, где только входишь во вкус, рассказ заканчивается, или эта подчеркнутая бытовуха, обычность, но данная вещь в результате прошла мимо. Не задела...
К тому же, насколько я понял из разных материалов о произведениях Стругацких, эволюция их творчества шла от доминирования общественного над личным к почти обратному.
Поэтому наступила длительная пауза в знакомстве с творчеством классиков советской фантастики, которая закончилась только в этом году. И вот «Страна багровых туч», первая совместная повесть братьев. Знаменательна она также тем, что представляет из себя своеобразное вступление к циклу «Полдня», выступает предшественницей указанного сборника.
Что можно сказать об этом произведении? Повесть посвящена освоению Венеры, Страны багровых туч. До 1970 года эту планету представляли как царство туманов и влажных джунглей, где скрываются какие-то причудливые существа, а воздухом можно худо-бедно дышать. Примерно такой изображена Венера и в этой повести, хотя атмосфера неприветливости все же сближает в какой-то мере Венеру Стругацких с Венерой настоящей.
Около половины объема повести посвящено подготовке и самому полету. Эта часть не слишком динамична и почти не насыщена событиями. Но крутой перелом наступает с момента прибытия в «страну», где степень интереса возрастает в несколько раз. Под конец повесть напоминает хоррор, правда концовка жизнеутверждающа.
Что там с темой коммунизма, ведь это ранний образец творчества АБС? Очень скупо. Известно, что на Земле есть отдельные страны, конечно, есть Советский Союз, который, правда, один раз назван Союзом Советских Коммунистических Республик. Непонятная ситуация с оплотом мирового империализма. Из текста неясно, установлены ли в США и других странах просоветские правительства или нет. Судя по некоторым второстепенным признакам видно, что армия тоже, вероятно, существует. Персонажи — несколько идеализированные, не сконструированы, как у Ефремова, но такие знакомые советские люди. Авторы показывают прообраз коммунистических отношений не через описание общества, а через поступки ограниченного количества людей. Как, почему и ради чего обычные геологи и инженеры идут до конца несмотря ни на что, через не могу; превращение человека обыденного в человека-героя — вот основная проблема этого произведения. Испытания, когда на кон поставлена собственная жизнь и Великая Цель.
В бури лишь крепче руки,
И парус поможет идти.
Гораздо трудней не свихнуться со скуки
И выдержать полный штиль.
Именно такими словами из песни «Машины времени» хотелось бы закончить данный обзор повести — произведения со своими недостатками, но и со своими достоинствами. Не коммунистическая утопия, но достойное внимания взрослого читателя фантастическое произведение.
облако тэгов
